По улицам метель метёт, Свивается, шатается. Мне кто-то руку подаёт И кто-то улыбается.
По улицам метель метёт, Свивается, шатается. Мне кто-то руку подаёт И кто-то улыбается.
Рубрика: Блок Александр
Она сера и неумыта, Она развратна до конца.
Она сера и неумыта, Она развратна до конца. Как свиньи тычутся в корыта, Храпит у моего крыльца И над неубранной постелью Склонилась, давит мне на грудь, И в сердце, смятое метелью, Бесстыдно хочет заглянуть.
И после странствия земного В лучах вечернего огня Душе легко вернуться снова К молитве завтрашнего дня.
И после странствия земного В лучах вечернего огня Душе легко вернуться снова К молитве завтрашнего дня.
Что сделали из берега морского Гуляющие модницы и франты?
Что сделали из берега морского Гуляющие модницы и франты? Наставили столов, дымят, жуют, Пьют лимонад. Потом бредут по пляжу, Угрюмо хохоча и заражая Солёный воздух сплетнями. Потом Погонщики вывозят их в кибитках, Кокетливо закрытых парусиной, На мелководье. Там, переменив …
На улице — дождик и слякоть, Не знаешь, о чем горевать.
На улице — дождик и слякоть, Не знаешь, о чем горевать. И скучно, и хочется плакать, И некуда силы девать. Глухая тоска без причины И дум неотвязный угар. Давай-ка, наколем лучины, Раздуем себе самовар! Авось, хоть за чайным похмельем …
Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.
Всякое стихотворение — это покрывало, растянутое на остриях нескольких слов. Эти слова светятся, как звёзды, из-за них и существует стихотворение.
О, тоска! Через тысячу лет Мы не сможем измерить души: Мы услышим полет всех планет, Громовые раскаты в тиши…
О, тоска! Через тысячу лет Мы не сможем измерить души: Мы услышим полет всех планет, Громовые раскаты в тиши…
Мы ли-пляшущие тени? Или мы бросаем тень?
Мы ли-пляшущие тени? Или мы бросаем тень? Снов, обманов и видений Догоревший полон день.
Было время надежды и веры большой — Был я прост и доверчив, как ты.
Было время надежды и веры большой — Был я прост и доверчив, как ты. Шел я к людям с открытой и детской душой, Не пугаясь людской клеветы… А теперь — тех надежд не отыщешь следа, Всё к далеким звездам …
.. И только — нет меня.. Я здесь, в углу. Я там, распят, Я пригвожден к стене — смотри!
.. И только — нет меня.. Я здесь, в углу. Я там, распят, Я пригвожден к стене — смотри!
Жизнь — без начала и конца. Нас всех подстерегает случай.
Жизнь — без начала и конца. Нас всех подстерегает случай. Над нами — сумрак неминучий, Иль ясность Божьего лица.
Я встал и трижды поднял руки. Ко мне по воздуху неслись Зари торжественные звуки, Багрянцем одевая высь.
Я встал и трижды поднял руки. Ко мне по воздуху неслись Зари торжественные звуки, Багрянцем одевая высь.
Я шел во тьме дождливой ночи И в старом доме, у окна, Узнал задумчивые очи Моей тоски.
Я шел во тьме дождливой ночи И в старом доме, у окна, Узнал задумчивые очи Моей тоски. — В слезах, одна Она смотрела в даль сырую… Я любовался без конца, Как будто молодость былую Узнал в чертах ее лица. …
Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух. Да, таким я и буду с тобой: Не для ласковых слов я выковывал дух, Не для дружб я боролся с судьбой.
Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух. Да, таким я и буду с тобой: Не для ласковых слов я выковывал дух, Не для дружб я боролся с судьбой.
Ты только невозможным дразнишь, Немыслимым томишь меня…
Ты только невозможным дразнишь, Немыслимым томишь меня…