И на покорную рояль Властительно ложились руки, Срывая звуки, как цветы…
И на покорную рояль Властительно ложились руки, Срывая звуки, как цветы, Безумно, дерзостно и смело, Как женских тряпок лоскуты С готового отдаться тела…
И на покорную рояль Властительно ложились руки, Срывая звуки, как цветы, Безумно, дерзостно и смело, Как женских тряпок лоскуты С готового отдаться тела…
Город спит, окутан мглою, Чуть мерцают фонари… Там далёко, за Невою, Вижу отблески зари. В этом дальнем отраженьи, В этих отблесках огня Притаилось пробужденье Дней тоскливых для меня…
Что счастие? Короткий миг и тесный, Забвенье, сон и отдых от забот… Очнёшься — вновь безумный, неизвестный И за сердце хватающий полёт…
Я никогда не мечтал о чуде — И вы успокойтесь — и забудьте про него.
В подушках, в кресле, на диване Живут стыдливые слова.
Никого. Только ночь и свобода. Только жутко стоит тишина.
Не слушайте нашего смеха, слушайте ту боль, которая за ним.
И пробуждение мое безжеланно, Как девушка, которой я служу.
Луна проснулась. Город шумный Гремит вдали и льет огни, Здесь всё так тихо, там безумно, Там всё звенит, — а мы одни…
Будем счастьем, будем раем Только знайте: вы — рабы.