Есть два урока смерти: время до рождения и сон.
Есть два урока смерти: время до рождения и сон.
Есть два урока смерти: время до рождения и сон.
Две книги рядом в комнатной тиши… Как два плеча, прижатые друг к другу. Две нежности, два сердца, две души, И лишь любовь одна, как море ржи, И смерть одна, от одного недуга…
Я умираю, но об этом — позже…
Боль близорука, а смерть расплывчата.
Слава тебе, безысходная боль! Умер вчера сероглазый король. Вечер осенний был душен и ал, Муж мой, вернувшись, спокойно сказал: «Знаешь, с охоты его принесли, Тело у старого дуба нашли. Жаль королеву. Такой молодой!.. За ночь одну она стала седой».
Важно с девочками простились, на ходу целовали мать, Во все новое нарядились, как в солдатики шли играть. Ни плохих, ни хороших, ни средних… Все они по своим местам. Где ни первых нет, ни последних… Все они опочили там.
Венец каждой человеческой жизни есть память о ней, — высшее, что обещают человеку над его гробом, это память вечную. И нет той души, которая не томилась бы втайне мечтою об этом венце.
На вопрос, кого больше, живых или мертвых, он переспросил: «А кем считать плывущих?»
Куда пропал? Да не было в живых!
Имей мертвецы возможность прочесть хвалебные надписи на своих надгробиях, они бы умерли вторично — от стыда.
Красивые женщины умирают два раза.
Разбегаемся все. Только смерть нас одна собирает.
Велик от 3емли до Сатурна предел, Невежество в нём я осилить хотел. Я тайн разгадал в этом мире немало, А смерти загадку, увы, – не сумел.
Я уже не боюсь умереть, Потому что мне нравится жить, И любить, и мечтать, и смотреть, Как ветра начинают кружить, Как река держит путь в океан, Как огонь устремляется ввысь… Я бываю до чертиков пьян, Я любил и люблю …
В нарды смерть играет. Мы — словно шашки в той игре. Мир — доска, а день и ночь — две игральных кости, брат.