Для изучения языка гораздо важнее свободная любознательность, чем грозная необходимость.
Для изучения языка гораздо важнее свободная любознательность, чем грозная необходимость.
Рубрика: Язык
Знать русский язык — значит открыть глаза на мир.
Знать русский язык — значит открыть глаза на мир.
У короткого ума — длинный язык.
У короткого ума — длинный язык.
Знание чужого языка и культуры делает человека равноправным с этим народом.
Знание чужого языка и культуры делает человека равноправным с этим народом.
Границы моего языка означают границы моего мира.
Границы моего языка означают границы моего мира.
На вопрос, что в человеке хорошо и дурно сразу, он ответил: «Язык».
На вопрос, что в человеке хорошо и дурно сразу, он ответил: «Язык».
Белладонна: в Италии — красивая женщина, в Англии — смертельный яд. Поразительный пример глубинного сходства двух языков.
Белладонна: в Италии — красивая женщина, в Англии — смертельный яд. Поразительный пример глубинного сходства двух языков.
Словарь: зловредное литературное изобретение; он служит для того, чтобы остановить развитие языка и лишить его гибкости.
Словарь: зловредное литературное изобретение; он служит для того, чтобы остановить развитие языка и лишить его гибкости.
Наши восприятия, ощущения, эмоции и идеи предстают нам в двойной форме: в ясной, точной, но безличной — и в смутной, бесконечно подвижной и невыразимой…
Наши восприятия, ощущения, эмоции и идеи предстают нам в двойной форме: в ясной, точной, но безличной — и в смутной, бесконечно подвижной и невыразимой, ибо язык не в состоянии ее охватить, не остановив ее, не приспособив ее к своей …
Одна из функций языка, очевидно, и заключается в том, чтобы бороться с тиранией визуального восприятия и связывать смысл с другими способами восприятия или ощущения.
Одна из функций языка, очевидно, и заключается в том, чтобы бороться с тиранией визуального восприятия и связывать смысл с другими способами восприятия или ощущения. Даже и среди самих форм слово может создавать такие значения, которые с трудом передаются образом: …
Бытие обладает номинативной привилегией (никакому Борхесу не вообразить язык, в котором говорить о вещах значило бы начисто отрицать их, где требовалось бы добавлять специальную утвердительную частицу, чтобы они существовали).
Бытие обладает номинативной привилегией (никакому Борхесу не вообразить язык, в котором говорить о вещах значило бы начисто отрицать их, где требовалось бы добавлять специальную утвердительную частицу, чтобы они существовали).
Мы говорим на великом языке сознания и разума, перед которым бессилен язык религии.
Мы говорим на великом языке сознания и разума, перед которым бессилен язык религии.
Наш язык можно рассматривать как старинный город: лабиринт маленьких улочек и площадей, старых и новых домов, домов с пристройками разных эпох; и все это окружено множеством новых районов с прямыми улицами регулярной планировки и стандартными домами.
Наш язык можно рассматривать как старинный город: лабиринт маленьких улочек и площадей, старых и новых домов, домов с пристройками разных эпох; и все это окружено множеством новых районов с прямыми улицами регулярной планировки и стандартными домами.
Музыка — единственный всемирный язык, его не надо переводить, на нем душа говорит с душою.
Музыка — единственный всемирный язык, его не надо переводить, на нем душа говорит с душою.
Язык — это кожа: я трусь своей речью о другого. Словно у меня вместо пальцев слова — или слова заканчиваются пальцами. Моя речь содрогается от желания.
Язык — это кожа: я трусь своей речью о другого. Словно у меня вместо пальцев слова — или слова заканчиваются пальцами. Моя речь содрогается от желания. Смятение проистекает от двойного контакта: с одной стороны, особая деятельность дискурса ненавязчиво, обиняками …